Когда-то, помню, эта история поразила меня. Я услышала ее на Севере, в Кольском крае, с которым была связана часть моей жизни. Поразила и долго не отпускала своей многосмысленностью.

Жития святых… при этих словах человеку несведущему представляется светлая и кроткая жизнь, с младенчества посты, молитвы и смирение.


А начни читать житийные жизнеописания – померкнут сюжеты самых невероятных литературных измышлений. Такие страсти, скорби и такая борьба порой приводила человека на «пути Господни», что иной раз трудно в это поверить.

Такова история Варламия Керетского, священника, жившего в Кольском крае в местечке Кереть во времена Ивана Грозного.

Как безо всяких разночтений гласит предание, Варламий, тогда еще молодой священник по имени Василий, в приступе гнева убил свою молодую и красивую жену. Была ли это ревность, помутнение ли рассудка, диавольское ли наущение – тут описания спорят друг с другом, сходясь в одном: отец Василий был человеком порывистым и страстным, в нем пылал порой «ярости и напрасньства [вспыльчивости] пламень».

Совершив это страшное злодеяние и скоро осознав весь ужас произошедшего, священник Василий бежит в Колу в тамошний монастырь к его настоятелю Феодориту, от которого получает весьма удивительную, на первый взгляд, епитимью – выкопать свежепохороненное тело жены из земли, положить его в лодку и ходить вдоль всего Кольского берега с этим трупом в лодке, молясь и каясь, пока тело жены не истлеет.

Итак, молодой священник-убийца кладет тело жены в лодку и отправляется вплавь вдоль берега Кольского полуострова от устья залива в Баренцевом море до беломорских берегов.


Навигация в этих краях долгая, несмотря на северные широты. Замерзать вода начинает с юга, от Белого моря, а на севере море оставляет безо льда порой всю зиму теплое течение – Гольфстрим. Путь человека в лодке к зиме сокращался, но он упорно греб вдоль берега то в одну сторону, то, через несколько недель – в другую.

Сходил на берег изредка питаться мхом, который едят олени, и ягодами, да попить пресной воды. Иссохся и потемнел лицом, стал походить на призрак.

Местные жители, рыбаки, поначалу сочли попа сумасшедшим, спятившим от горя и греха. Но прошло время, а он всё ходил то в одну сторону, то в другую, и путь его шел «не яко у прочих человеков, ожидающих парусного плавания, но плавал он против зельнаго обуревания [сильного, бурного волнения] и весла из рук своих не выпуская, но труждаяся весьма, псалмы Давидовы поя, – то ему и пищей было».

Двенадцать раз за год проходил он путь вдоль берега туда и обратно, придавая своей утлой лодке направление только лишь веслом… да псалмами.

Вскоре рыбаки стали почитать странника. Просить, если он приставал к их берегу, молиться о их делах и заметили, что молитва его весьма действенна – утихают ветры, уходят злые «черви» – моллюски, стремительно разрушающие днища кораблей, смиряются сильные волны – будто даже само море покорилось этому человеку, пустившемуся в путь без иных страхов кроме страха Божия.

Прослышав об этом, отец Феодорит призвал Василия, странствующего к тому времени с останками жены уже три года, оставить эту ношу, предать кости жены земле и принять постриг с именем Варламий, что святой и сделал, уйдя впоследствии в далекий скит и живя там «во пещере со зверями».

Он избегал людей, прожил долгую жизнь в своем скиту и скончался в одиночестве, а тело его нашел пришедший к нему за духовной помощью крестьянин, отнес его обратно в Кереть, где и похоронил возле церкви рядом с гробом жены.

Предание о попе-убийце, спасшемся через столь необычный подвиг, отразилось в сказаниях и даже приговорках этого величественного и мрачного края. Житие это вошло в литературу благодаря собирателю местных сказов Борису Шергину, который записал и опубликовал поэму «Старина о Варлааме».

Сам Шергин пишет так:

Когда весною к тому или другому берегу Белого моря наносило туман, старики говорили: «Варламьева лодья подошла». Отец мой, бывавший в Северной Норвегии, говорил, что, когда с Мурманского берега повалит туман к Варде и Вадзе, рыбаки-норвежцы шутят: «Русский поп жену привез».
                  (Б. Шергин. Древние памяти. Поморские были и сказания. М., 1989. С. 464.)

Впервые читающему это житие кажется, что это какой-то сюжет для триллера – мрачное низкое небо, камни, пар над водой, и в нескольких десятках метрах от берега, еле заметная, движется долбленая лодка со стоящим в ней человеком – а в лодке лежит его убитая любовь.

Но по размышлении становится очевидно – в этой истории, как и в каждом житии святых, есть то, что касается каждого из нас, живущих.

Сразу берет за душу вот эта история уничтоженной любви. Когда мы убиваем любовь – она долго потом будет с нами в холодном житейском море в деревянном гробу, гниющим трупом.

А потом начинаешь понимать самое важное – что эта история не только про поруганную любовь, а про всякий грех и, как следствие греха, смерть вообще – что любой наш грех ходит за нами призраком Смерти, и что возить его не вывозить, пока Господь не простит.

Самый впечатляющий, самый мощный образ покаяния – этот вот образ святого Варламия в утлой лодке, денно и нощно оплакивающего среди ледяных волн свою любовь и свое преступление против нее.

Память преподобного Варламия Керетского совершается 6 (19 по новому стилю) ноября.

СТРЕЛЬЦОВА Мария

Источник: "Православие и мир"